«Хорошая жизнь – это процесс, а не состояние бытия. Это направление, а не конечный пункт», - считает Карл Роджерс – один из основоположников гуманистической психологии, создатель «клиент-центрированной» психотерапии, зачинатель движения «групп встреч»; его книги и статьи привлекли к нему многочисленных последователей и учеников.
В своей книге, посвященной интимным отношениям между мужчиной и женщиной, он продолжает эту мысль так:
«Партнерство – это процесс, а отношения – это совместные усилия, которые осуществляются как ради своего, так и ради взаимного удовлетворения».
Автор дает точную метафору хорошей жизни, в полной мере относящуюся к брачным отношениям:
Это похоже на поведение кошки, падающей на землю с большой высоты. Она не подсчитывает скорость ветра, угловой момент, скорость падения. Она не рассуждает о том, кто ее сбросил, какие у них были для этого причины и что может случиться со всем этим в будущем. Кошка имеет дело с данной ситуацией, с наиболее актуальной проблемой. Она переворачивается в воздухе и приземляется на лапы, все время приспосабливая свою позу к происходящему
Карл Роджерс в 1972 г. в Нью-Йорке разгара сексуальной революции издает «Брак и его альтернативы» (Personal Power, and Becoming Partners: Marriage and Its Alternatives). Для этой книги он берет интервью у супружеских пар, живущих в браке от 3 до 15 лет, описывает свой брак (которому к тому моменту около 48 лет), а также исследует отношения между партнерами, живущими в сквотах. Читая интервью, мы мысленно проходим путем этих пар и примеряем на себя опыт их отношений.
«Ирен: Но я была уверена, что он оставит меня, как и все остальные. Он обязательно почувствует отвращение ко мне и обнаружит, как я непривлекательна. Поэтому я стала изображать из себя привлекательную женщину. Я бы сделала все что угодно, чтобы понравиться ему. Я никогда не перечила ему, не показывала каких-либо отрицательных чувств по поводу того, что он делал, потому что чувствовала — ни в коем случае не должна терять его. Но если он когда-нибудь узнает настоящую меня, то он оставит меня, поэтому все равно буду продолжать игру в „привлекательную женщину“. Я ведь тогда не отдавала себе отчет в том, что я не дурачила его! Но невозможно все время играть в такую игру, поэтому наконец я решила — это не было очень осознанным решением, — если уж он собирается оставить меня, то пускай это будет сейчас, так чтобы я знала об этом.
Это было погружением вглубь и извлечением оттуда по частям того темного ужасного комка, который я выложила на стол и подумала: „Уж теперь это точно прогонит его прочь, и пусть это случится до того, как я увлеклась слишком глубоко“. Но это никогда на него не действовало, что бы это ни было. Может быть, он не знал, что это такое, или игнорировал это, или сбрасывал это на пол, или что-то еще, но он никогда не вставал и не уходил. Иногда он очень злился, иногда очень смеялся, а иногда плакал, понимаете, он ведь должен был как-то реагировать. Я хотела, чтобы он как-то реагировал на все это, но он никогда не уходил. А я не могла понять этого, поскольку мне это было незнакомо. И я принималась за другой слой, вытягивала другое. Тут я получала настоящую реакцию от него: что-то было хорошо, а что-то не очень, но он остается — и вот это было важно.»
